Девочка семи лет от роду корпит над буковками. Ей кажется, что у нее здорово получается. Ее не расстраивает, что буковки наклонены неверно, ей важен сам процесс. Она не умела писать – и вот оно, чудо! Написала целое слово!
Но вот приходит папа и хмурит брови: «Ты не стараешься. Почему так криво? Пиши ровнее! Старайся лучше!»
Девочка расстроена, что папа не радуется. Девочка сомневается в своих чувствах. Ее радость меркнет: папа не может быть неправ! Девочка старается, переписывает. Но папа снова недоволен. Радость исчезает вовсе. Девочка чувствует себя плохой. Ей стыдно. Ничего-то она не умеет.
Раз за разом, день за днем… Недовольство, критика. Критика, недовольство. Она привыкает чувствовать себя неумехой. Она уже не хочет творить. Она хочет быть правильной.
Мальчику сказали, что плачут только девчонки. Грубо сказали, с насмешкой. Теперь он подавляет свои слезы.
Девочке сказали, что смех без причины – признак дурачины. Она больше не смеется.
Мальчику и девочке внушали, что нельзя быть таким: медленным, быстрым, мечтательным, слишком серьезным; нельзя отвлекаться на свои дела, потому что никаких дел, кроме учебы, нет; нельзя злиться, быть недовольным, нельзя, нельзя… Иначе не примут, не будут любить. А так хочется, чтобы приняли и любили.
Так появляется контроль. Если я буду контролировать себя, окружение, обстоятельства, мне достанется меньше критики. И быть может, я получу-таки немного тепла.
Выросшие мальчики и девочки ненавидят свою уязвимость, свое несовершенство, как когда-то ее ненавидели их родители. Они не выносят то, что выходит за рамки положенного. Все, что не совершенно, не имеет права на существование. Жесткая и избыточная требовательность к себе и к другим и, конечно, к своим детям становится нормой жизни.
У них нет доверия себе, они по-прежнему ищут родительские фигуры во внешнем мире – которые разрешат поиграть, порезвиться, отдохнуть от скучной и неинтересной рутины.
Но никто не разрешает, и несчастные мальчики и девочки так и живут – зажатые контролем, мечтающие о свободе.
Только опора на себя, свои нужды, свои чувства помогут выжить в оценивающей и контролирующей среде. Опора на себя, вера в то, что «со мной все в порядке», позволит выстоять в критике, выдержать оценку.
- «Ты не такой. Ты идеалистичный, ты медленный, ты слишком много времени уделяешь своим интересам… Ты не такой, как надо!»
- «Да, я такой! И я такой, какой надо. Мы можем договориться, как мы будем взаимодействовать со мной – таким».
Присвоить свои достоинства и «недостатки» – означает отказаться от поиска того «взрослого», который разрешит иметь «неудобные» качества, разрешит не достигать и позволит просто жить.
Как я сейчас чувствую свою спонтанность? Я пишу, если мне хочется, а если мне хочется в кино, иду в кино. Я не перерабатываю, но стоимость моих услуг позволяет мне зарабатывать достаточно. Писательство – мой гигантский ресурс. Можно сказать, я «играю» со словом, создавая разные по форме и содержанию тексты. Также можно сказать, что я «играю» в психологию: с удовольствием пробую, экспериментирую, присматриваюсь, получаю обратную связь, делаю выводы и снова пробую что-то новое. Такая работа не кажется мне рутиной: она вдохновляет меня.
Я постепенно присваиваю свои права на чувства, нужды, границы. Можно сказать, отбиваю с боем у внутреннего контролера, который пугал меня жуткими последствиями (сейчас его голос сильно поутих). Пугал, что меня не примут и я останусь одна, всеми нелюбимая и никому не нужная.
Однако все оказывается не так. Проявляя себя спонтанно, человек ярко выражает свою суть. И это привлекает к нему близких по духу людей и отводит чужих.
В малом возрасте ребенка достаточно поддержать в его спонтанности: «Смотри, ты уже пишешь слова! Я рад за тебя, у тебя получается!» Во взрослом возрасте спонтанность не дается уже так легко: приходится преодолеть мегатонны страха и неверия в себя, накопленные за долгие-долгие годы.
